Пионером возрождения греческого и этрусского стилей стал Фортунатто Пио Кастеллани (1794-1865). Известно, что ранние работы его мастерской в Риме были в современном английском и французском стиле, однако их происхождение невозможно установить из-за непримечательности и отсутствия клейма автора.
Свои изделия в античном стиле Кастеллани производил в сотрудничестве с сыновьями: Алессандро (1823-1883) и Аугусто (1829-1914).
К концу 1850-х мастерская Кастеллани в Риме стала местом паломничества англичан, стремившихся приобрести восхитительные золотые украшения с декоративными мотивами из арсенала классицизма: раковинами, розетками, урнами, амфорами, овнами и т.п.
Кастеллани по-новому переосмысливал греческий и этрусский стили; до него ювелиры полагали, что из этого периода ничего нового почерпнуть нельзя, и искали вдохновение в недавнем прошлом.
Кастеллани также обращался к недавнему прошлому, изучал методы обработки золота, но затем поставил перед собой нелегкую задачу: открыть секрет этрусской грануляции. Ему удалось достичь впечатляющих результатов и создать метод, похожий, хотя и не полностью идентичный, на тот, что использовали этруски.
Этрусская грануляция состоит в покрытии поверхности золота микроскопическими золотыми сферами, при взгляде на которые кажется, что легчайшее дуновение унесет их прочь. Сложность здесь не в том, как изготовить такие шарики, а в том, как прикрепить их к поверхности, избежав деформации. В 1870 году Кастеллани объявил о том, что ему удалось открыть секрет древних этрусков, изучая технику работы с золотом в отдаленной деревушке в Апеннинах.
Даже если Кастеллани действительно открыл технику, использовавшуюся этрусками, по вполне понятным причинам он никогда ее не описывал. Однако, скорее всего, он просто работал в схожей технике, позволявшей добиваться хорошего результата, но не подлинной тонкости и легкости оригинала. Этруски же предположительно использовали метод «коллоидной твердой пайки», описанный Х.А.П. Литтлдейлом в 1930-х годах. Он заключается в прикреплении золотых шариков к золотой поверхности с помощью органического клея, в котором растворена соль меди. После этого изделие помещается на слабый огонь, клей тает, высвобождая медь, которая амальгамирует с поверхностью золота — так осуществляется пайка.
 |
 |
 |
|
Изделия Кастеллани — собственные и скопированные — базировались на древних оригиналах, обнаруженных при вскрытии гробницы Реголини Галасси в Черветери в 1836 году, а также при раскопках Вульчи, Чиузи, Орвието и Тарквинии. Свою лепту внесли и открытия Милоса, Родоса и Кноссоса. Кроме того, у Кастеллани всегда был доступ к знаменитой коллекции Кампаны, куда входили, помимо прочего, сотни греческих, этрусских и римских украшений высочайшего качества: ожерелья, диадемы, фибулы, висячие серьги, кольца и браслеты, часто с грануляцией и филигранью.
Кастеллани, связанные с кавалером Кампана тесной дружбой, помогали последнему в формировании его коллекции. В документальных целях они воссоздали все входившие в нее золотые изделия. Мастерская Кастеллани была в привилегированном положении в том, что касалось коммерческого воспроизведения украшений из собрания Кампаны.
Булла с орнаментом в форме чечевицы, которую юные этруски носили в качестве амулета, использовалась для элегантных подвесок. Фибулы, браслеты и бахромчатые ожерелья в греческом стиле пользовались большим спросом у модниц, что поддерживало интерес к изящным изделиям Кастеллани. Они же изготавливали броши с римской мозаикой в византийском духе с религиозными греческими и латинскими изречениями, изделия со скарабеями и диадемы из дубовых и лавровых листьев.
Практически все свои изделия Кастеллани помечали монограммой из двух переплетающихся «С», припаянной к изделию. Известно три типа подписей Кастеллани: это монограмма в центре картуша; просто монограмма; и — самая редкая — монограмма «АСС», которой помечались, скорее всего, только работы Алессандро Кастеллани
Среди прочих итальянских мастеров, работавших в археологическом стиле, стоит упомянуть также Гиацинто Мелилло (1846-1915). Он руководил мастерской Кастеллани в Неаполе до 1870 года, когда в Рим вернулся Алессандро Кастеллани, изгнанный из этого города по политическим мотивам в 1859 году.
Изделия Мелилло похожи на те, что изготавливали Кастеллани, они также базируются на образцах из коллекции Кампаны и украшениях, обнаруженных при раскопках Помпеи и Геркуланума. Некоторые из своих изделий Мелилло подписывал монограммой «GM», однако большинство из них не подписаны вообще. Работать в археологическом стиле он продолжал и в XX веке.
Эрнесто Пьерре (1824-1870), француз по происхождению, обосновался в Риме в 1857 году и работал в стиле Кастеллани, однако был менее привязан к древним образцам. В своих изделиях он часто использовал мозаики, инталии и древние монеты, а подписывал их либо полным именем, либо, реже, сложной монограммой «ЕР», вписанной в щит.
Достойны упоминания также Антонио Карли (1830-1870), изготавливавший украшения в духе Кастеллани с 1857 года в Риме, и Антонио Чивилотти (1798-1870), также работавший в Риме в 1860-х годах.
В результате политических интриг кавалер Кампана был обвинен в злоупотреблениях и в 1859 году заключен в тюрьму. Вся его собственность была конфискована. Коллекция попала на рынок и в 1860 году была приобретена Наполеоном III, что вызвало волну интереса к ней. Еще до открытия ее официальной выставки в Лувре в 1862 году, украшения неогреческого стиля стали появляться на ювелирном рынке.
Эжен Фонтене (1823-1887), очарованный этой коллекцией и горящий желанием подражать Кастеллани, тщательно изучил оригиналы из нее и других частных собраний. Он избегал делать точные имитации, поэтому вскоре стал автором новых восхитительных, качественных, тонких и оригинальных изделий, выполненных с блестящим вкусом и чувством стиля.
В Лондоне, где изделия Кастеллани в археологическом стиле были выставлены в 1862 году, ведущими ювелирами, работавшими в классической традиции, были Роберт Филлипс (1810-1881) и Джон Брогден (работал между 1842 и 1885).
Греческое и этрусское искусство оказало влияние на ювелирное дело не только в том, что касается форм и дизайна, но и в работе по золоту. Использование гравировки и чеканки уступило место игре на контрастах между блестящими и матовыми поверхностями, инкрустированными филигранью и грануляцией.
Мода на употребление в ювелирных изделиях старинных монет вернулась вместе с археологическим стилем. Между 1860 и 1870 годами Кастеллани и Пьерре в Риме и Неаполе, а также Жюль Вьез в Париже, изготавливали броши, ожерелья и браслеты с римскими и греческими монетами, обычно мелкого достоинства и низкой нумизматической ценности, в простом золотом обрамлении.
В Париже с начала 1840-х годов Ренессанс и готика питали вдохновение таких ювелиров, как Фредерик Филиппи и Фроман-Мерис, однако своего расцвета этот стиль достиг в работах Карло Джулиано в начале 1860-х годов.
 |
 |
 |
 |
|
Скорее всего, Карло Джулиано, уроженец Неаполя (ок. 1831-1895), проходил обучение в мастерской Кастеллано в Риме, где изготавливал украшения в археологическом стиле. Приблизительно в 1860 году он прибыл в Лондон и открыл мастерскую на Фритт-стрит, в которой производил ювелирные изделия для таких фирм, как «Хант и Роскелл», «Роберт Филлипс» и «К.Ф. Хэнкок», продававших работы с его клеймом в собственных фирменных футлярах.
Иногда на таких украшениях имеется как отметка ювелира, «C.G.», так и отметка продавца. Его изделия пользовались спросом, и в 1874 году Джулиано открыл собственный магазин на улице Пиккадилли, 115, в котором, уже после смерти мастера, его сыновья Карло-Джозеф и Артур продолжали семейное дело вплоть до 1912 года, когда магазин переехал в Найтсбридж, а затем закрылся из-за начала Первой мировой войны.
Трепетно относившийся к античному классицизму Карло Джулиано славился своими украшениями в стиле неоренессанса. Он сумел адаптировать его к современной моде с неизменно отличным вкусом. Его изделия крайне редко копировались с оригиналов времен Ренессанса.
Известность ему принесли также ромбовидные подвески с дырчатым растительным узором, украшенные эмалью, жемчугом и самоцветами, браслеты-полоски и ожерелья из нескольких рядов мелкого жемчуга с изящными подвесками.
Джулиано практически устранил яркие цвета из своих композиций, покрывая украшения белой и синей или черной эмалью-пике. Неяркие кабошоны он предпочитал сверкающим ограненным камням. С течением времени, когда мода на стиль времен Ренессанса пошла на убыль, он стал меньше использовать мотивы этого периода, однако никогда полностью не отказывался от них.
Изделия Джулиано высоко ценились и в начале XX века.
Карло-Джозеф и Артур Джулиано работали в стиле своего отца, возможно, даже с большей тонкостью и вниманием к пастельным цветам и растительным узорам. Карло Джулиано также использовал египетские мотивы -с середины 1860-х до середины 1880-х из-под его рук выходили броши с эмалью и фаянсовыми скарабеями и парюры в духе фараонов. Сыновья Джулиано впоследствии изготовили некоторое количество украшений в стиле ар нуво, однако в целом это художественное движение не оказало на них особого влияния.
Подобно Кастеллано, Джулиано обычно подписывали свои изделия. Ранние работы Карло Джулиано в археологическом стиле часто были помечены монограммой «C.G.», похожей на переплетенные «С» Кастеллани. С 1863 года практически все изделия Джулиано подписаны монограммой «C.G.» в овале. После смерти отца в 1896 году Карло-Джозеф и Артур разработали новую подпись — монограмму «С. & A.G.» в овале; этой подписью они пользовались до закрытия своего дела.
Среди лондонских ювелиров, работавших между 1860 и 1880 годами в стиле неоренессанса, были Джон Брогден (работал с 1842 по 1885), Роберт Филлипс, Эрнесто Ринци (1836-1909) и фирма «Чайлд и Чайлд».
Во Франции в стиле неоренессанса работали Люсьен Фализ (1838-1897), братья Фаньер (Огюст, 1819-1901, и Жозеф, 1820-1897), а также ЖюльВьез (1818-1890).
Леон Рувена (1809-1874), использовавший в своей работе природные мотивы, на парижской выставке 1867 года произвел фурор своим великолепным изделием, приобретенным императрицей Эжени (Евгенией), в виде букетика фиалок в натуральную величину, которое можно было носить и как брошь, и как украшение для волос.
Алексис Фализ (1811-1898) был в числе первых ювелиров, обративших внимание на элегантную стилизацию мира природы, свойственную японскому искусству. Однажды он уже восстановил производство лиможских эмалей; теперь же, с 1860 по 1865 год, он посвятил себя изучению восточной техники перегородчатой эмали. В сотрудничестве с Тардом, талантливым мастером эмалей, он изготовил удивительные украшения с непрозрачными эмалями в оправах из матового золота, с новаторскими мотивами, почерпнутыми им в персидском, индийском и, прежде всего, японском искусстве.
Его сын Люсьен (1839-1897) продолжил работать в той же традиции и прославился своими украшениями с перегородчатой эмалью, близкой к искусству Японии по цветовой гамме, стилю, уравновешенности и декоративным мотивам.
