Лишь малое количество ювелирных изделий, датируемых XVIII веком, сохранилось до наших дней в оригинальной форме; драгоценные камни и металлы, благодаря их прочности, использовали многократно: металлы переплавляли, а камни вставляли в новые украшения, следуя за изменчивой модой. История ювелирной моды — njve gjlndth;ltybt/
Сохранилось некоторое количество бриллиантовых украшений в оригинальных закрытых оправах — когда не видна оборотная часть камня — в основном, это серьги в форме жирандолей, популярной в XVIII веке, с основанием из крупного камня, кластера камней или в виде банта с тремя грушевидными подвесками; простые нитевидные ожерелья; пуговицы-кластеры; броши в форме звезд, полумесяцев или цветочных бутонов.
До тех пор, пока золото не было обнаружено в Америке в 1840-х, а позже и в Южной Африке, и до появления на рынке в 1870-х годах южноафриканских алмазов, практически все ювелирные изделия рано или поздно отправлялись в переплавку.
Не иссякающий поток бриллиантов из Южной Африки и изобилие рынка драгоценных металлов, наряду с образованием нового обеспеченного класса, резко изменили ситуацию. Во второй половине ХIХ века женщина, которая могла себе позволить покупать новые драгоценности, уже не переделывала старые, и многие украшения сохранились благодаря тому, что переходили от матери к дочери в своей оригинальной форме.
Во время Французской революции также исчезло значительное количество старинных ювелирных изделий. Республиканские идеи так захватили общество, что изменили весь уклад жизни, правительство, религию и даже календарь. Украшения были объявлены пережитком «старого режима» и вышли из моды. Огромное количество ювелирных изделий было вывезено из страны, а за границей владельцы либо переделывали их, либо продавали, чтобы выжить. Драгоценные монаршие символы власти были конфискованы революционерами, и для парижских ювелиров – законодателей европейской моды — настали трудные времена.
В период Французской революции ювелирные изделия производились в крайне малых количествах, были не слишком искусными и не отличались высоким качеством. Революционные идеалы подвигали ювелиров разве что на создание колец, браслетов и брошей из плохого металла с профилями героев-революционеров, с фригийскими колпаками и гильотинами.
С установлением во Франции Директории положение стало поправляться; вновь появился спрос на предметы роскоши, и оживилась ювелирная торговля. В моду вошли древнегреческие мотивы; женщины носили платья с высокой талией из тончайших тканей, без всяких орнаментов, чтобы все внимание было сосредоточено на фигуре, и даже надевали их влажными, чтобы подчеркнуть свои формы . Для таких туник, позаимствованных у древних гречанок и римлянок, лучше всего подходили желтые, белые, лиловые и фисташковые тона.
На фото История ювелирной моды:
Пара гранатовых серег в серебре Испания или Португалия, XVIII в Серьги в форме жирандолей, или подсвечников
Впечатляющая бриллиантовая ривьера Подарена Георгом IV его любовнице Элизабет, леди Канингем
Редкая римская камея из сардоникса, вставленная в подвеску
Идеальное украшение, подходящее к такому наряду, должно было быть неброским: плоским и геометрическим.
Запястья и предплечья украшались браслетами в форме простых золотых полос. Популярны были длинные плоские цепочки, украшенные стилизованными сердечками или греческими узорами, их носили на шее, через плечо, перекрещенными на груди. Кольца надевали на каждый палец.
В моде были высокие прически, когда все волосы собираются на затылке, с названиями из классической эпохи «а-ля Тит», «а-ля Грек» и «а-ля Церера», а также длинные серьги-подвески из двух-трех плоских звеньев геометрической формы с ромбами, щитами и листьями аканта. Эти крупные, но легкие звенья из тонких золотых листов называются «пуассардами».
К 1800-м вернулась мода на ювелирные изделия, и ювелиры вновь стали удовлетворять вкусы новой аристократии, не считавшей украшения безвкусицей или покушением на республиканские идеалы.
Приход к власти Наполеона изменил не только политическую и социальную ситуацию, он оказал влияние и на мир моды, в том числе на ювелирные изделия. Интерес Наполеона к ювелирным изделиям хорошо известен, а простые и непритязательные украшения того времени отнюдь не соответствовали его представлениям о могуществе и роскоши. Известна также и любовь Жозефины Богарне к нарядам и украшениям, так что она стала законодательницей новой моды.
К 1803 году Наполеону удалось вернуть большинство монарших драгоценностей, и во время его визита в Бельгию в качестве первого консула впервые со времен Французской революции Жозефина появилась на публике в этих украшениях. К моменту коронации Наполеона они были переделаны ювелирами Фонсье и Нито в соответствии со вкусами Жозефины; драгоценности Бурбонов превратились в лавровые венки, гребни, украшения для волос и браслеты.
На дворцовые приемы и мероприятия государственного уровня принято было надевать роскошные парюры — комплекты украшений. В духе наполеоновского классицизма для них использовали рубины, изумруды, сапфиры, жемчуга и бриллианты, самыми распространенными мотивами были греческие узоры, листья аканта, пальметты, спирали, лавровые листья, дуги и орлы. Несмотря на качественную работу и использование лучших драгоценных камней, эти украшения оставались двухмерными и не самыми оригинальными по дизайну.
В период наполеоновского классицизма возродился интерес к камеям. Мода на камеи и инталии началась вскоре после итальянской кампании 1796 года, когда камеи вернулись из Италии во Францию. Они были как древнеримского или древнегреческого происхождения, так и более позднего. Наполеон, очарованный их красотой и совершенством, заказал несколько и для себя. Именно тогда он основал школу гравировки по камню в Париже, славившуюся своими работами, иногда выполненными на драгоценных камнях, например изумрудах, а чаще на твердых и полудрагоценных: агате, сердолике, яшме и даже недорогих раковинах, доступных по цене не очень богатым людям.
Инталии и камеи начали вставлять в самые разные украшения: диадемы, ожерелья, браслеты, серьги; с простыми золотыми оправами, иногда в обрамлении мелкого жемчуга; надевали их обычно с «demitoilette».
Непревзойденными мастерами резки камей и инталий были итальянцы, в то время их ремесло причисляли к изящным искусствам. Одним из известнейших резчиков был Бенедетто Пиструччи (1784-1855), снискавший покровительство Элизы Бачиоки, сестры Наполеона, чьи работы пользовались огромным спросом в Англии. Он переехал в Лондон и вскоре после этого стал главным гравером Королевского монетного двора; известный всему миру соверен — его произведение. Резьба по камню и гравировна монет и медалей тесно связаны между собой, так как ставят перед мастером одни и те же технические проблемы. Поэтому резчики камей нередко сотрудничали с государственными монетными дворами.
Пиструччи, подобно большинству современных граверов, обычно подписывал свои работы; вскоре он понял, что этого недостаточно, поскольку нечистые на руку торговцы выдавали его работы за античные, предварительно удалив с них подпись. Тогда в резьбе он стал прятать небольшую греческую букву лямбда, по которой можно установить подлинное происхождение и авторство его работ, но и она не всегда спасала от махинаций.
Известными резчиками начала XIX века были также: Джузеппе Джирометти (1780-1851), работавший в Монетном дворе понтифика в Риме (ил. 37), Луиджи Пичлер (1773-1854), Николо Амастини (1780-1851), Никола Бернини (ок. 1770), Филиппо Рега (1761-1833) и Марчант (1755-1812) — англичанин, прошедший обучение в Риме. Но даже если на инталии стоит одно из этих имен, не стоит обольщаться — ими часто подписывали гораздо более поздние работы. Пичлер подписывал свои изделия собственным именем, но греческими буквами.
Увеличение спроса на классические камеи привело к бурному росту индустрии подделок, а обработка «под старину» современных изделий стала чуть ли не самостоятельным «искусством». С помощью абразивных растворов легко достигался эффект обесцвечивания, а последний штрих заключался в том, что часть камня откалывали, закрывая щербинку золотом.
В отличие от изощренных подделок, дешевые имитации камей из стекла и фарфора было легко отличить по отсутствию следов резца и небольшим пузырькам воздуха внутри стекла. Многие стеклянные имитации отливали по настоящим камеям, поэтому на них была даже подпись. Дублеты, более сложный тип имитации, делали из матового белого стекла с рельефом, приклеенного к темному основанию, обычно к пластине из оникса или сердолика. Пристальное изучение линии склеивания, плоский однородный характер основания и отсутствие следов резца на рельефе помогут выявить такой дублет.
Наряду с камеями и инталиями в моду вошли ожерелья, звенья которых были выполнены в виде римской мозаики из полихромного матового стекла, заключенной в темно-синие или черные стеклянные рамки. Любимыми сюжетами для такой мозаики были виды древнеримских архитектурных сооружений, пейзажи, животные, а чаще птицы и деревенские праздники. Как и камеи, их соединяли между собой изящными цепочками, и, войдя в моду в 1820-е годы, они сохраняли популярность весь ХГХ век, разве что оправы им делали разные, в соответствии с требованиями моды.
Итальянская кампания Наполеона вернула моду на камеи, а Египетская кампания 1789 года привнесла мотивы Древнего Египта: сфинксы, пирамиды, пальметты и папирусы нашли широкое применение в дизайне разных предметов и украшений.
Когда Пруссия восстала против наполеоновской оккупации, там вошли в моду украшения из «берлинского железа», которые изготавливались в Берлине с 1804 года. Между 1813 и 1814 годами, когда было необходимо собрать средства для экипировки прусского войска, дамы-патриотки жертвовали свои золотые украшения в пользу государства, взамен получая железные, часто с надписью: «Gold gab ich fur Eisen, 1813» («Поменяла золото на железо, 1813»).
Изделия из этого необычного материала обычно украшали нежные цветочные или неоклассические мотивы, поверхность их покрывали сверкающим черным лаком. Мода на железо и технология его обработки недолго оставалась монополией Германии. Вскоре после войны производство таких украшений началось и во Франции. В новом материале умело воссоздавались украшения, уже существующие в золоте: браслеты и ожерелья с камеями, соединенными рядами цепочек. Любопытно, что берлинская традиция железных украшений сохранялась вплоть до середины XIX века, следуя всем современным традициям в дизайне.
Еще одним популярным, но необычным для ювелирного дела материалом начала XIX века была сталь, ограненная и отшлифованная как драгоценный камень, которой украшали недорогие изделия. Мода на нее, равно как и техника обработки, зародились в XVIII веке в Англии, а затем распространились по всей Европе, поскольку это была отличная замена дорогостоящим украшениям.
Марказит, разновидность железного пирита, добывавшийся в Швейцарии, часто использовался для замены бриллиантов благодаря своему металлическому блеску.
«Сентиментальные» украшения появились во Франции как реакция на торжественную строгость неоклассического стиля, и модники носили небольшие круглые фермуары, украшенные жемчугами или бриллиантами, с асимметрично встроенным отделением, где хранился локон возлюбленной. Популярны были также украшения из камней, заглавные буквы в названиях которых образовывали имена или тайные клятвы влюбленных.
Сентиментальные и траурные украшения были особенно распространены в Англии на протяжении XIX века, поскольку траурные ритуалы были там важной частью социальной и семейной жизни. Одно и то же украшение могло быть как траурным, так и сентиментальным: фермуар с прядью волос мог напоминать как об умершем родственнике, так и о пылком возлюбленном. В первом двадцатилетии XIX века траурные и сентиментальные украшения часто заказывались в форме кольца, в котором локон был закрыт сверху кабошоном из горного хрусталя. Бархотки на шее или на запястье украшали брошами-фермуарами с прядями волос, в жемчужных, гранатовых или гагатовых рамках. В глубоком трауре полагалось носить черные украшения — из гагата или «берлинского железа», реже — из жемчугa или бриллиантов.
В первые два десятилетия XIX века бриллианты пользовались огромным спросом, а представители английской земельной аристократии горели желанием приобретать драгоценные камни. В дизайне украшений господствовала французская традиция, в первую очередь потому, что лондонские ювелиры внимательно следили за модой, рождающейся во Франции, кроме того, большое количество ювелирных изделий в Англию привозили французские аристократы, вынужденные продавать свои сокровища, чтобы выжить.
До конца XVIII века драгоценные камни вставляли исключительно в закрытые оправы, не пропускавшие свет с оборотной стороны камня. Такой тип оправы позволял ювелирам усиливать, подправлять и изменять цвет камня, подкладывая под него в оправу цветную фольгу. Кроме того, эта техника значительно уменьшала блеск и «огонь» в камне. На рубеже веков ювелиры, признав влияние света на игру бриллиантов, стали закреплять их цангами. С этого момента алмазы бриллиантовой огранки вставлялись только в открытые оправы; для мелких камней, бриллиантов огранки «роза», а также для большинства прочих самоцветов еще некоторое время использовались оправы закрытые. В украшениях этого периода крупные камни обычно находятся в открытых оправах и окружены мелкими камнями в закрытых оправах.
На протяжении всего XIX века, за редким исключением, в украшениях из бриллиантов присутствовало и золото, и серебро; серебро — сверху, чтобы подчеркнуть белый цвет камня, золото — снизу, чтобы сделать украшение прочным и избежать окрашивания кожи или одежды.
